— Еще раз добрый вечер, мы в прямом эфире. Телефон — 363-36-59. Но перед тем, как дать звонки — немножко в продолжение этой страсбургской проблемы, потому что ее разные российские инстанции решают по-разному; так сказать, в соответствии с профилем. Так вот, в Страсбурге уже дюжина обвинительных приговоров только по Чечне, и по трем делам истцы, родственники погибших, не дожили до решения суда. Подробнее об этом можете посмотреть статью Александра Черкасова на сайте ej.ru. Он работник «Мемориала» и очень подробно про это пишет.

Вот самый выразительный случай: Зура Бетиева вместе с семьей была расстреляна в своем доме в станице Калиновская, это произошло в особо охраняемой зоне рядом с российской военной базой. Убийцы говорили по-русски — и прежде чем ее застрелить, проверили документы.

Возвращаясь к предыдущему сюжету: если бы Зура Бетиева перед подачей иска в Страсбург пошла сначала в Верховный суд, как предлагал Зорькин, она и ее близкие, включая младенца, были бы расстреляны федералами, наверное, чуть позже… Вот в этом можно увидеть единственную пользу от предложения судьи Зорькина.

Кстати, в Страсбурге до конца этого месяца, видимо, будет новый приговор. Речь идет о зачистке в селении Новые Алды, это февраль 2000-го года, питерский ОМОН… Там было убито более 50-ти человек. (Это все по поводу неисчерпанных возможностей российского правосудия, которые так взволновали Зорькина). Так вот, следователю прокуратуры, который приезжал в Питер, отказались выдать фотографии всех бойцов ОМОНа, участвовавших в зачистке. Среди тех фотографий, которые следователю удалось добыть, свидетели опознали одного человека как убийцу и мародера. Вот с тех пор именно этого бойца питерского ОМОНа никто не видел — прячем его, понимаете? Как прячем и Ульмана с командой убийц. Так что «привет» Вам, господин Зорькин, со всеми Вашими «неисчерпанными возможностями российского правосудия».

А всего — это официальные данные, которые как раз на этой неделе были опубликованы — за две войны чеченских пропало без вести в Чечне 4 300 человек. Около полутора тысяч — за первую и больше 2 800 с 2000-го года. Тут нелишне напомнить, что как раз в феврале 2000-го наш главнокомандующий объявил вторую чеченскую войну законченной; Чечню полностью взяли под контроль федеральные силы. 2 800 пропавших чеченцев с тех пор — это уже «привет» не Зорькину, а гаранту.

Смежная тема: Генпрокуратура заявила, что за последние годы Великобритания стала (цитирую) «одной из самых любимых стран, где можно скрываться от ответственности за преступления, совершенные на территории России». Учитывая поведение России в деле об убийстве Литвиненко, можно констатировать, что это раздался крик «держи вора»…

Насчет взаимоотношения генпрокуратуры с английским правосудием я вам сейчас расскажу одну историю поучительную, которую вам, видимо, забыли рассказать по Первому и второму каналу телевидения. Дело касается дела Закаева. Так вот, при рассмотрении в районном лондонском суде выяснилось, что 10 из 10-ти эпизодов, предъявленных Закаеву, сфальсифицированы, понимаете? Не «не доказаны», а сфальсифицированы.

Один эпизод — вообще чудо чудное. Значит, наши там говорили (Генпрокуратура), что Закаев убил двух православных священников. На процессе в Лондоне выяснилось, что, во-первых, не Закаев, а во-вторых, не убил. Привезли одного из расстрелянных — он оказался жив — сама прокуратура наша привезла его в лондонский суд, и священник этот выступил на стороне Закаева, заявив, что этого человека видит в первый раз и претензий к нему не имеет. И так, как в том анекдоте, десять раз, понимаете? Вот вам и все злокозненное английское правосудие.

Я думаю, Генпрокуратура, давно развращенная российской практикой, привыкла вот так «по-басманному» работать в одной упряжке с судьей — и полностью дисквалифицировалась. Я уж не говорю о Закаеве — ничего не могут доказать, даже когда есть что доказывать. Вот сейчас (кстати, это очень интересно) за Березовского взялась Бразилия. Вот посмотрим-посравним…

В тему (смешное и грустное рядом): российский посол уличил Британию в русофобии — Юрий Федоров заявил, что «русских в Лондоне бьют, и Скотланд-Ярд закрывает на это глаза. По этой же причине, по причине русофобии, России не выдают Березовского». Вот, знаете, русофобию ведь надо заслужить! До дела Литвиненко англичанам, я думаю, не было никакого дела до Российской Федерации, как-то не вспоминали. Но что-то незаметно, кстати, массового бегства русских из Лондона в последние месяцы. Более того, если говорить о бизнесе, то как-то им там заметно спокойней, чем на родине. Впрочем, посол — человек казенный, его дело прокукарекать, а не обеспечивать рассвет.

Тимур, инженер, спрашивает: «Как Вы думаете, начнут гонять англичан так же как грузин или нет?» Тимур, думаю, англичан гонять трудновато, другая весовая категория. Послушаем звонки. Пожалуйста. Алло. Нету звонков. А, телефон! повторяю телефон: 363-36-59.

Пока что прочту еще одно письмо. От Артема, программиста: «Во многих Ваших передачах Вы высказывали мнение, что Путин пришел к власти с помощью Березовского. Из этого следует, — пишет Артем, — что Березовский так или иначе был связан со взрывами домов. Как Вы можете объяснить тот факт, что Литвиненко, расследовавший обстоятельства этих взрывов, имел дружеские отношения с Березовским и положительно отзывался о нем в своей книге?» Артем, понимаете, при всем уважении к покойному, Литвиненко и Березовский — люди совершенно разных интеллектуальных способностей. Разумеется, Березовский не давал, не мог давать никаких распоряжений относительно, там, рязанского сахара и других пищевых продуктов этого свойства. Он разработал и, как мы видим, успешно осуществил концепцию прихода в Кремль нового кандидата. В 99-м году Березовского волновало, я думаю, чтобы это был не Примаков, очень хотелось жить на свободе. В последующие годы, когда та задача была решена, перед Березовским встали другие задачи, и он начал их решать, в том числе с помощью Литвиненко…

Есть звонок? Вот, сейчас вот есть, давайте. Алло, алло. Здравствуйте.

 — Здравствуйте, Виктор.

 — Добрый день.

 — Я вот у Вас парочку вопросов хотел спросить, прокомментируйте, ну, коротенькие. Наша царица Валентина Ивановна решила вслед за Сочи устроить олимпиаду в Санкт-Петербурге, прокомментируйте. И второй вопрос, как Вы смотрите на губернатора этого, мэра Архангельска, который в итоге, значит, там и губернатор сам повис по уши в дерьме? Как Вы смотрите на эту ситуацию? Спасибо.

 — Понятно. Ситуацию архангельскую я не знаю… то есть я слышал о ней, но не знаю досконально. Думаю, я не знаю ничего из того, что не знаете Вы, а что касается Валентины Ивановны… Ну, понятно, сочинское пиление в основном пройдет, видимо, мимо нее — и мимо всех этих рук, и, конечно, была бы кстати еще и вторая олимпиада, мы бы еще попилили, так что тут… тут все понятно, тут такая просто ревность, цеховая зависть, я бы сказал.

Еще звонок, пожалуйста. Вы в эфире. Пробуем еще разочек.

 — Да, да, алло.

 — Да, говорите.

 — Алло, Виктор, здравствуйте.

 — Здравствуйте.

 — …не знаю Вашего отчества.

 — Анатольевич.

 — … Анатольевич. Я просто хочу выразить… меня зовут Валентина, я из Москвы. Я хочу выразить свое восхищение Вашим мужеством…

 — Спасибо, ой, Валентина, спасибо Вам большое, простите, что убрали из эфира, но мы договорились, что ругательства и хорошие слова мы изымаем… надо в равных условиях работать. Мы, значит, их исключаем из программы!

Вот, по Дерипаске, письмо Ирины из Самары. Вообще большой всплеск писем про Дерипаску. Ирина из Самары пишет: «Дерипаска — сукин сын». Ну, не совсем в том смысле, в котором Пушкин, но безусловно… Речь идет об интервью этого олигарха газете «Financial Times», в котором Дерипаска заявил, напоминаю, что готов (цитирую) «в любой момент передать свой „РОСАЛ“ назад государству». Более того, он заявил, что не отделяет себя от государства. «У меня нет никаких иных интересов». Просто-таки слипся с родиной, значит, не отличишь, где родина, где Дерипаска.

«Как Вы думаете, почему он решил поделиться? — интересуется Илья. — Ему показали под столом кулак?» Илья, я не знаю, а вот менеджер Михалев, написавший письмо по этому же поводу, склоняется к тому, что не кулак имел место, а утюг или полиэтиленовый пакет. Но знаете: я, вслед за Юлией Латыниной, полагаю, что это такая форма присяги, он ничего не собирается, конечно, отдавать. И именно для того, чтобы не отдавать, это говорит. Это вот прилюдное размазывание себя по паркету очень показательно. Просто сегодня только такие выживают в российском бизнесе. Просто некоторые стесняются так вот распластываться у царских ног, а Дерипаска не стесняется. 10 лет назад для безопасности бизнеса хватало женитьбы на внучке Ельцина. Сегодня это уже, как Вы понимаете, не охранная грамота. Ну, вот и лежит ничком.

«Мне незачем оправдываться, мне просто повезло» — это цитата из Дерипаски. Тут каждая фраза просто для отдельного комментария. Насчет того, что незачем оправдываться — чистая правда, незачем Дерипаске оправдываться, потому что его никто не вынуждает этого сделать — не только в суде, но хотя бы в прессе; никаких вопросов к Дерипаске у нас нет. А насчет того, что Дерипаске повезло, то это конечно… Размах и особенно подробности этого везения, в общем, впечатляют.

Подробности здесь таковы, что многие конкуренты Дерипаски по алюминиевым делам уже не живут на этом свете, сам он недавно лишен въездной визы в США, привет Кобзону с Тарпищевым, кстати. В Давос его тоже не зовут — вот, 23 миллиарда у человека, а его не зовут в Давос почему-то… Называется — «репутация», она у Дерипаски сложилась накрепко и, боюсь, навсегда. Это все началось с Красноярского алюминиевого завода, давным-давно. Это были 5% мирового производства алюминия, и там, как это говорилось в «Белом солнце пустыни», — «стреляли…» Стреляли все 90-е годы и очень сильно. Было много трупов, ну, вот братьев Чёрных или Черны́х (по-разному их произносят) я уже упоминал… Они, кстати, только что начали судиться с Дерипаской за долю в этом алюминии, — вот будет встреча хорошего с прекрасным, посмотрим…

А Дерипаска — один из немногих, кто вышел из тех перестрелок живым, как-то так, вот, все… все как-то умерли. Все как-то умерли или сели в тюрьму и из тюрьмы отдавали Дерипаске доли в своем бизнесе: и знаменитый Быков, и еще пара директоров — как-то вот так везло, что они садились и из тюрьмы отдавали ему по дешевке свои доли. Вот так ему повезло. Я думаю, это Купидон, да, думаю, Купидон… Ну, он называет это везением… в других краях это называется, как минимум, коррупция. Я подчеркиваю: как минимум.

Давайте еще звонок. Алло. Говорите.

 — Алло.

 — Да.

 — Добрый вечер.

 — Да, здрасьте.

 — Я — Светлана из Москвы. Скажите пожалуйста, а вот кокон неприкосновенности так и будет над семьей Ельцина? Или все-таки его уберут?

 — Есть такая штука, Светлана. Я считаю, что неприкосновенности не должно быть, этого кокона (замечательный образ, кстати говоря)… Его не должно быть ни у кого и ни над кем. Но в настоящее время, честно говоря, так сказать, концентрировать общественные усилия на деле «Мабетекс»… кажется мне, этот поезд ушел. Я не против того, чтобы Пал Палыч Бородин тоже поучаствовал, посидел бы на скамеечке рядом со всеми остальными, но это перестало быть актуальным. Масштабы… С приходом уже новой команды появились новые масштабы коррупции — и заниматься надо, как мне кажется, самыми болевыми точками. Всеми надо заниматься, но, во-первых, самыми болевыми. Надо заниматься теми точками, где коррупция срослась с верхушкой власти. А сейчас набраться огромного мужества и начать палить из всех орудий по Татьяне Борисовне… Это надо было делать в 99-м, 2000-м… мы этим занимались на ныне покойной телекомпании «НТВ».

Еще звоночек. Алло.

 — Алло.

 — Да, да, пожалуйста.

 — Я хотел бы Вам задать один вопрос.

 — Давайте.

 — Вы говорили за Чечню, там, вот за отца Захария, похищенный был в 99-м году. Кто за него будет там выплачивать, или в какой суд подать? Потому что получается…

 — Вопрос понятен… Я не знаю конкретно этого случая, тот ли это один из двух священников (там второй-то священник погиб, он был забит насмерть в ичкерийской госбезопасности). Поэтому, кто будет отвечать… я в данном случае просто не знаю, о ком именно Вы говорите. Страсбург работает. В отличие от наших судов, Страсбург работает реально. И Гаага работает помаленьку, но пока что на сербском направлении, но… крот истории роет медленно, как говорится.

Илья пишет: «Американцы — простаки и не доперли в свое время, что надо было тех журналистов, что написали про пытки в Гуантанамо, привлечь за разглашение гостайны, а не Пулицеровскую премию им давать». Речь тут о деле адвоката Кузнецова, о «разглашении тайны».

Не вдаваясь в дурацкие подробности этого дела, хочу обратить просто внимание на то, что с Родины уже бегут. Как в советские времена. Бегут, заметьте, приличные люди. Вот Дерипаска не бежит, генерал Патрушев не бежит, Герой России, Ульман где-то тут, полагаю. А вот Манана Асламазян уже не тут, Борис Кузнецов не тут, Фатима Тлисова не тут, журналистка… Гораздо менее заметно: не тут сотни тысяч бизнесменов, ученых, просто людей, многие уже не тут.

Я вообще предлагаю два кардинальных варианта на выбор в этой ситуации. Либо нам всем съехать, оставшимся тут еще… Оставить здесь только чекистов-особистов, они уже почкованием выделили из себя администрацию, пускай выделяют дальше — администрацию, милицию, адвокатов, владельцев банков и крупнейших компаний — и живут, надо им оставить сотню тысяч обслуживающего персонала, ну, там, для добычи нефти, на стол накрывать, и артистов. Артистов лучше сразу из числа членов «Единой России» — там, Надю Бабкину, Газманова… В общем, остальным съехать, потому что мы тут явно лишние на этом празднике жизни.

А второй кардинальный вариант: как-то им помочь очухаться и дать по шее — ласково, но очень твердо, желательно демократическим путем. Многие страны в мире пошли вторым вариантом, должен вам сказать.

Тут мы вот плавно подошли к теме выборов. Письмо от Родиона Князева: «Не считаете ли Вы, что в российской политике присутствует много бессмысленной оппозиции, точнее сказать, оппозиционеров, которые не могут, не хотят или просто боятся повлиять на политическую ситуацию?» Дальше у Родиона… Родион переходит на личности. Понимаете, конечно, тут я согласен. По поводу перехода на личности — у меня разные оценки по этим фигурам, Родион, а вот в принципе: оппозиционная партия, конечно, в классическом смысле — это партия, которая хочет прийти к власти. Не получить кусочек от администрации и потом его переваривать, не улучшить надпись на визитной карточке у себя, — а прийти к власти и изменить политику. В этом смысле надо констатировать, что эти партии в их сегодняшнем варианте не являются оппозицией. Ни «Яблоко», ни «СПС», ни «КПРФ». По поводу «КПРФ», так сказать, слава Богу, что не являются — ну, это уж мое личное мнение.

Так. «Если „Другая Россия“ — политическое движение, и вы хотите придти к власти, какой у вас может быть единый кандидат с Лимоновым?» — спрашивает Дмитрий. Многократно объяснялся по этому вопросу, Дмитрий. Общий с Лимоновым — например, Геращенко. Общий с Каспаровым — например, Буковский. Общий с Касьяновым — например, Касьянов. Любой кандидат, в чьей программе будет зафиксировано возвращение к твердому соблюдению закона и разделению властей, любой.

Давайте еще звонок послушаем. Алло.

 — Алло, Виктор Анатольевич. Добрый вечер. Денис, Москва.

 — Давайте.

 — Виктор Анатольевич, вопрос по поводу олимпиады в Сочи. По всем показателям этот город не должен был выиграть этот конкурс, по логике вещей, но, тем не менее, произошло обратное. Я в недоумении. Хотелось бы узнать Ваш комментарий.

 — Вы знаете — отсылаю Вас к статье в журнале «The New Times». В последнем номере там очень подробно о том, как сложились эти голоса, из чего они сложились, очень подробный разбор, жутко любопытный…

Вот письмо от Эрнста Известного, как он подписался, «потомственный бездельник». Он пишет: «У меня складывается впечатление, что наше социальное общество просто не подлежит ремонту. Приди вместо Путина Мать Тереза или сам Господь, через самое короткое время они превратятся в то же самое, что мы имеем. Может быть, пристрелить нас, чтобы не мучились?»

Эрнст, знаете, как говорил персонаж «Белого солнца» вышеупомянутого, — лучше, конечно, помучиться. Ну, и помимо шуток, социальное общество подлежит ремонту. Тоже тысячу раз уже говорили: мы не первые, кто к этому ремонту приступили. Этот путь до нас прошли десятки стран, и каждая со своими чудовищными историческими ямами. Ничего, выбрались. Выберемся и мы, но, конечно, не сразу. Яма была очень глубокая.

Давайте еще звоночек. Алло… не получилось.

Тогда письмо. Доцент Подгаец из Делфта, Голландия, пишет: «Американский аналитик Коэн пишет, что современные отношения России и запада носят характер острого идеологического противостояния, их идея продвижение демократии против нашей идеи суверенной демократии с независимостью страны как основополагающим условием. Действительно ли такая линия есть в нашей внешней политике, или это случайность? — спрашивает меня Александр. — Не приписывают ли нам лишнего? Какой у нас международный курс, по Вашему мнению?» Очень забавно, когда человек спрашивает: а какой у вас международный курс? Мне кажется, это видно. А вообще, живет человек на родине Вермеера, в Делфте — тихое, благословенное место, и такие страшные вопросы задает на диссертацию.

Ну, если кратко, полагаю, что: первое, никакого противоречия у идеи демократии с идеей суверенности нет — это просто из разных плоскостей. Даже Путин когда-то признал, что это из разных плоскостей. Опыт строительства единой Европы… трудный, но, в общем, реальный опыт показывает, что демократическими механизмами можно отладить и границы суверенности. Скажем, вот сейчас в Европе границ уже нет, валюта общая, а парламенты в основном работают (реальные решения принимают) свои, суверенные. Ничего страшного.

Но главное, к нам эти трудности, думаю, сейчас не имеют никакого отношения. Нашей администрации, в общем, суверенность нужна только для того, чтобы править по-азиатски и больше ни для чего. Отсюда, кстати, и внешняя политика, — она вся построена на шантаже Запада, дружбе с Ираном и другими варварскими режимами и политических отступных от Запада, которые мы получаем за то, что дружим с этими варварами не до конца. Вот за уступки по Ирану Запад нам, конечно, все простит, там, вплоть до всяческих Бесланов.

Давайте еще попробуем звоночек. Алло, алло. Не хотят. Давайте… Есть еще? Здравствуйте, говорите…

 — Здравствуйте, меня зовут Вадим из Санкт-Петербурга.

 — Давайте вопрос кратко.

 — Вот в начале года журналистка Юлия Латынина удачно пошутила на счет того, чтобы ввести войска в Белоруссию для охраны трубопроводов. И Вы знаете, ее шутка (неразборчиво), вот на этой неделе Госдума приняла закон, что «Газпром» и «Транснефть» впредь имеют право формировать собственные войска.

 — Понятно, да, да, да. Я понял. Ну, это уже так много раз откомментировано, вспухают время от времени такие довольно идиотские даже по нашим меркам предложения. Я думаю, что все-таки до такого уже не дойдет, хотя черт его знает! Семь лет назад сказали бы, показали бы картинку из сегодняшнего дня, тоже бы особо не поверил.

Последнее письмецо от Рейна из Карелии: «Не должна ли Россия признать свои ошибки, принести извинения странам Балтии, Восточной Европы за советскую политику? Возможен ли такой сценарий при нынешней власти, если нет, то возможно ли такое в случае прихода оппозиции?»

Ну, знаете, ничего стыдного нет в том, чтобы преклонить колено в гетто, как это сделал послевоенный немецкий канцлер. Стыдно хамить, а потом настаивать на хамстве. Ну, при нашей администрации это исключено, извиняющегося Путина я себе представить не могу, фантазии не хватает. При новой оппозиции, как спрашивает Рейна… — ну, смотря какая оппозиция. Буковский извинится, а Рогозин — вряд ли. Он уже предлагал бомбить Эстонию…