Ту памятную речь президент России начал со слов о слезах, без которых невозможно вспоминать о Беслане — в честь чего тут же и предложил поставить раком избирательное право. Некоторые особо тупые, вроде меня, не сразу поняли, причем тут вообще слезы Беслана… Я, правда, и потом не понял. Где имение, где наводнение? Почему по случаю борьбы с мировым терроризмом надо устраивать здесь Малайзию? И каким образом жизнь россиян станет безопаснее оттого, что у них отберут право голосовать? Но судя по тому, что на расширенном заседании правительства никаких вопросов к президенту ни у кого не возникло, и все по тихому разошлись, — какая-то причинно-следственная связь тут имеется. Ну, и слава богу! — потому что ведь иначе могло бы появиться ощущение, что президент Путин положил и на Беслан, и на все остальные населенные пункты вверенной ему Федерации — и просто начал
| | окапываться напоследок. Но этого же не может быть! Ведь не могли же мы так ошибиться, когда растили это дитя демократии и давали ему анаболики, чтобы росло быстрее! Вон чё за четыре года выросло, в песочницу не помещается, уж и сами не рады… Или еще рады? Ну да ладно, черт с нами, порадуемся за человека! Нет, правда же, Беслан пошел Владимиру Владимировичу на пользу? Это ж надо: не растеряться, а взять и прекратить под шумок демократические процедуры… И как грамотно: чай, не с мороза пришел — юрист! Семьдесят седьмую статью Конституции вспомнил, кормилец: про единство системы исполнительной власти в стране. Там, правда, в этой статье, говорится как раз наоборот: про самостоятельность органов местной власти, подтасовочка вышла, да кто ее читал, эту Конституцию? |
