Публицистика

Aut bene, aut nihil?

История с твитом журналиста Плющева, чуть не стоившим жизни целой радиостанции, слава богу, осталась в прошлом. Горячечное обострение схлынуло, и теперь можно попробовать на зубок доводы оппонентов.

Так сказать, на холодке.

В своем программном интервью «Новой газете» Михаил Лесин неожиданно предстал перед нами хранителем нравственных устоев (что, согласитесь, довольно смело при его биографии). Но, как сказано у Гоголя, редко, но бывает: грубый твит Плющева оскорбил Лесина…

На этом месте давайте прослезимся, оставим в покое главу «Газпром-Медиа» с его ранимой душой, — и рассмотрим внимательнее злосчастный твит, на моральном ужасе которого как-то довольно единодушно сошлись буквально все.

Что же он такого написал, этот бестактный Плющев?

Он, напомню, всего лишь поинтересовался: ему ли одному, после гибели Иванова-младшего, пришло в голову, что бог не фраер? И что эта гибель мистическим образом связана с историей гибели в 2005 году пенсионерки Светланы Беридзе (на пешеходном переходе, под колесами джипа, за рулем которого находился Иванов-младший)?

Напомню, что сын министра обороны тогда не только избежал наказания, но и не постеснялся преследовать уголовным порядком зятя покойной.

Так вот: не было ни одного человека, который знал бы про эту историю и не вспомнил ее, когда узнал о гибели Иванова-младшего. Просто невозможно было не вспомнить ее в этот день!

Дальше уже — вопрос интеллекта: возводить глаза к небу в поисках невидимого драматурга или просто подивиться назидательности такого совпадения. И вопрос вкуса, конечно: радоваться такой смерти или тихо охнуть и покачать головой… Но повторяю: не связать эти события было невозможно!

О чем и написал Плющев — очень корректно, в вопросительной форме.

А теперь давайте осторожно шагнем еще на шажок.

Стало быть, радоваться смерти человека — заведомо безнравственно? Ну, в общем, да.

А если не «в общем»?

Как насчет смерти Гитлера? Я что-то ничего не слышал о моратории на радость по этому поводу. Или все, кто говорил в те дни «сдох, мерзавец» и обнимался на улицах с незнакомыми людьми, — безнравственные негодяи?

Мне так не кажется почему-то.

И день смерти Сталина был праздником для миллионов людей; уцелевшие отмечали 5 марта еще многие десятилетия. Жалко, Михаил Лесин не успел поучить морали Льва Разгона…

Вы скажете: несравнимые вещи. Разумеется — в смысле масштабов причиненного зла! Но мы же говорим не о масштабах, а о принципах.

Истина, как сказано, конкретна. Всей своей жизнью человек формирует личную этическую систему координат, и в дни прощания с ним именно эта система координат определяет правила для оставшихся.

Угол падения равен углу отражения.

«Нужно жить так, чтобы даже гробовщик плакал на твоих похоронах!» — сформулировал Марк Твен. И сотни тысяч посторонних людей плакали в дни прощаний с папой Иоанном Павлом II, Сахаровым, Окуджавой…

Но и презрение, сопровождающее уход заведомого негодяя, такое же нормальное человеческое чувство, как скорбь об уходе светлого человека. И нет никаких общих правил поведения в этих случая! Ну вот нет, и все…

Все персонально, все очень персонально.

И уж точно не стоит так назидательно закатывать глаза к небу и учить морали коллективы трудящихся. Особенно если ты Лесин.