|
|
|
Публицистика
Все только начинается
02.04.2005 "Ежедневный журнал"
Существо всеядное, я чего только по молодости лет не писал; даже, наглец, переводил Шекспира (штук десять сонетов, как с куста!); наконец, по примеру Александра Иванова, очень популярного в те годы, втравился в стихотворный фельетон.
Именно такого рода мой текст впервые и напечатали в «Литературке».
Дело было в феврале 1984 года. Я открыл газету – и увидел свою фамилию, набранную типографским шрифтом. Я закрыл газету, переждал сердцебиение – и открыл ее снова. Фамилия была на месте! Этот фокус в тот день я проделал еще несколько раз: никак не мог нарадоваться.
Потом я ехал в метро – и ежели видел у кого в руках «Литературку» (в те годы ее еще читали), то старался понять, не ту ли самую полосу изучает пассажир. Если да – начинал ревниво всматриваться в лицо… И горе было этому человеку, если он не смеялся!
Первый успех страшно меня ободрил, и вскоре я затоварил «Клуб 12 стульев» своими текстами по настольные лампы, продолжая наращивать объемы. Из этого счастливого стахановского состояния меня вывел заведующий «шестнадцатой полосой» Павел Хмара, тактично обративший внимание молодого автора на то, что его «пародии» по силе смехового эффекта не выдерживают конкуренции с оригиналом.
Возразить было нечего: обитатели родимых парнасов от чистого сердца писали иногда такое, что переплюнуть это было невозможно.
И тогда я принес Хмаре уже не пародию, а практически заявление в суд.
История этого сюжета такова. Роясь, по выражению поэта, «в окаменевшем дерьме» советских литературных журналов, я обнаружил в одном из них опус Сергея Михалкова. Опус назывался «Советы начинающему поэту». Я прочел эти советы и испытал чувство, пережитое Остапом Бендером наутро после того, как вслед за Пушкиным он написал «Я помню чудное мгновенье». Я понял, что где-то уже читал что–то очень похожее по содержанию – правда, гораздо более изящное по форме.
И вспомнил где. И достал с полки томик Библиотеки всемирной литературы. И принес в «ЛГ» «Два документа и элегию».
«Документ №1.
Раймон Кено, перевод Мих. Кудинова
ИСКУССТВО ПОЭЗИИ
Возьмите слово за основу
И на огонь поставьте слово,
Возьмите мудрости щепоть,
Наивности большой ломоть,
Немного звезд, немножко перца,
Кусок трепещущего сердца
И на конфорке мастерства
Прокипятите раз, и два,
И много, много раз все это.
Теперь – пишите! Но сперва
Родитесь все-таки поэтом.
Документ №2
Сергей Михалков
СОВЕТ НАЧИНАЮЩЕМУ ПОЭТУ
Как мне помочь своим советом
Тому, кто хочет стать поэтом?
Чтоб написать стихотворенье,
Помножь желанье на терпенье…
В целях экономии места опускаю несколько строф пыльных банальностей, следовавших в столбик вслед за первой. Заканчивалось стихотворение так:
Вот мой совет. Но и при этом
Сперва, мой друг, родись Поэтом!
А элегия была такая:
«Лысеют бывшие ребята,
Бурьяном зарастает сквер,
А дядя Степа – плагиатор,
Хоть в прошлом – милиционер...»
Хмара прочитал это и сказал:
– Замечательно.
И вернул мне листок. Я спросил: как насчет того, чтобы это напечатать? Павел Феликсович посмотрел на меня, как на тяжелобольного, и сказал:
– Виктор! Это Михалков.
Я сказал: ну и что?
Хмара посмотрел на меня так, как будто я только что, на его глазах, с рожками на плоской голове, вышел из летающей тарелки.
– Вы молодой человек, – сказал наконец Павел Феликсович, – у вас всё только начинается…
Сказавши это, Хмара замолчал, но я почему–то понял его так, что, если произведение будет напечатано, у меня всё может тут же и закончиться.
Впрочем, с высоты нынешнего знания о советской литературе я думаю, что мои обвинения в плагиате были некорректны: гимнописец, скорее всего, не читал ни Раймона Кено, ни собственный текст в «Авроре». Сварганил это по-тихому какой-нибудь литературный негр с михалковских плантаций, так что, как говорится у юристов, обвинение нуждается в переквалификации.
|
