Публицистика

Березовский. Вослед

В откровенности его цинизма было своеобразное обаяние, как у того скорпиончика из анекдота: вот такое я дерьмо!

Он использовал людей и выбрасывал их, как презервативы, и подходить к нему близко было даже не то чтобы рискованно — просто все заведомо знали: использует и выбросит при первом удобном случае. Ничего личного: так устроен процесс.

Зарплату телекомпании ТВ-6 Борис Абрамович, помнится, перестал платить в тот самый день, когда он — уже не проказник с «Логоваза», а последний оплот свободы слова в России! — получил в Англии долгожданный статус политического беженца. Бывшие журналисты НТВ, им же уничтоженные на прошлом витке сюжета, сделали то, для чего были ненадолго приобретены, и тратиться далее на свободу слова не имело смысла.

Логично? Да не то слово: просто блестяще!

Прилично ли?

Вопрос не из лексикона Бориса Абрамовича.

Он использовал всех, не брезгуя никем. Некоторые, впрочем, были не против — и прямо договаривались о расценках на услуги. Это был праздник для небрезгливых. Кургинян с Минкиным, Леонтьев с Доренко, Валя с Таней, Костя с Олегом, Стальевич, Товьевич… Кто только не поучаствовал в этом празднике финансирования, кто только не попасся у березовского пирога в разные годы!

Те из них, кто поумнее, отрыгнув, сегодня скорбно изображают идеологические расхождения с покойным; те, которые попроще, наперегонки наложили свои кучи ему на могилу.

И кто тут циник?

Березовский обольщал, но обольщался и сам. Он был гением авантюры, немыслимой без искреннего самообмана. Будущую «Единую Россию» лепили на скорость, на коленке по-настоящему талантливые люди — Марат Гельман, поэт Михаил Генделев… Они шли за «Березой», думаю, не только из-за гонораров — людей увлекала артистическая перспектива поучаствовать в ходе истории…

Хоть бы кто извинился потом, кстати, за всю эту разлюли-малину с опереточным шойгу и фиктивным карелиным.

Березовский, кстати, извинился.

Он делал только крупные ставки, предпочитая игры государственного масштаба. Его победы были блестящими, поражения — ужасными.

В последние годы он по инерции считал себя вершителем судеб, демиургом и игроком, хотя уже давно был лохом, чьим самолюбием вертели, как хотели, и которого кидали все, кому не лень.

Говорят, он был сильный математик. Может быть, но его человеческая слепота была поразительной! Один Рыбкин чего стоит. Когда Березовский начал лепить из этого недоразумения лидера оппозиции, многим показалось, что он делает это, нарочно подыгрывая Путину: такое пустое место, как Иван Петрович, надо ж было еще найти...

В это же время он предлагал тележурналисту Соловьеву возглавить партию «Либеральная Россия», и тележурналист Соловьев летал к нему в Лондон на переговоры... Вы будете смеяться, но мне это рассказывал сам Владимир Рудольфович; даже передавал приглашение слетать с ним, поучаствовать…

Я-то, дурачок, воздержался, а умный Соловьев полетел, а потом пошел к Суркову, и Сурков дал ему больше, чем пообещал Березовский, и Соловьев стал звездой федерального телевидения.

Все, кому не лень, поимели Бориса Абрамовича.

Но главным образом поимел его, конечно, Путин, и именно этого Березовский, в конечном смысле, не смог пережить. Так пушкинский Германн сошел с ума, не понимая, как мог обдернуться…

«Какая дама?» — «Та, что у вас в руках: дама пик!»

Мысль о Путине, я думаю, была невыносима Березовскому, прежде всего, из-за исходных масштабов. Многими героями своих проектов он искренне увлекался до поры до времени — Путин с самого начала был чистой функцией, пешкой в большой игре. Один менеджер рассказывал мне, как Березовский среагировал в девяносто девятом на осторожное предположение, что кремлевский новичок может выйти из-под контроля.

Даже не рассказывал, а передавал односложно-презрительную интонацию Бориса Абрамовича:

— Володя?

«Володя» много лет сидел в нагрудном кармане и питался крошками; «Володя» вообще не был субъектом игры. Он был глиняный раб для уборки помещения от Примакова-Лужкова, раб со знаком послушания, раз и навсегда начертанном на узком лбу…

Пражская средневековая легенда о Големе, в недобрый час стершем с глиняного лба этот знак послушания, или хотя бы фамилия «Франкенштейн»… — в мозгу у гуманитария на этом месте сюжета немедленно зажглась бы красная лампочка! Но Березовский был математик, и лампочка не зажглась.

И все случилось, как в средневековой Праге. Кстати, пострадавший там тоже был евреем… (Глиняное средневековое чудовище, правда, не было чекистом, но тем хуже для еврея.)

А Березовский — это вам не Дерипаска, которого можно прилюдно вывалять в грязи, а потом дать в утешение четыре миллиарда долларов из казны — он и доволен. В Березовском текла кровь игрока-победителя, и он пошел ва-банк, объявив войну своему уже победившему Голему…

Напоследок его поимели еще несколько умельцев. Товарищ Проханов тоже не поленился слетать в Лондон и по-быстрому срубил с беглого олигарха бабла — в тот день Березовскому в очередном бреду показалось, что с его отчеством и биографией можно, до кучи, возглавить и патриотическое движение…

Потом было еще много нелепостей и попыток вернуть себе былую значимость, а затем Березовский проиграл окончательно, сокрушительно-поучительным образом — проиграл, в сущности, выигранное дело, и именно потому, что по привычке заврался…

Его покаянное письмо Путину, я думаю, действительно имело место, и, судя по тому, что Кремль держал это в секрете, было то письмо вполне частным и откровенным, напоминающим «Володе» о том, кому он обязан шапочкой Мономаха. Старый проигравшийся игрок Березовский просил мира.

В нем текла человеческая кровь, но он обращался к лимфе. Путин, разумеется, не ответил.

Чужая душа потемки, но, может быть, этот чертов шарф и стал истинным, а не пиаровским извинением Березовского перед всеми нами — и за своего выкормыша, и за позорно, на многие годы вперед дискредитированные понятия «либерализм», «демократия», «свобода»… Не он один их дискредитировал, разумеется, но именно его имя стало символом эпохи.

Все эти дерипаски, абрамовичи, лужковы, фридманы, сосковцы — шустрый, но унылый фон нашей вороватой отечественной Директории, а ее баррасом был, конечно, именно он, Борис Абрамович Березовский.

А что вслед за Директорией в прайс-листе матушки-Истории стоит маленький отмороженный консул (впоследствии император), который всех сожрет и не подавится — этого Березовский, поди, тоже не знал.

Он же был математик…