Публицистика

«Стойкость одного человека...»

Публикация списка «деятелей культуры», согнанных — или наперегонки сбежавшихся — на поддержку третьего путинского срока, не вызвал у россиян ничего, кроме привычной рвоты. Эти — уже не удивили. Ну, или почти не удивили.

Появление ролика с Чулпан Хаматовой взорвало интернет.

Ее имя в последние годы — особенно на фоне этих последних годов! — стало символом совести. Чулпан — тот праведник, без которого, по пословице, не стоит село; та луковка, за которую, может быть, что-то простится и всей нации… И ее появление в пошлом ряду прожженных царедворцев, галимой попсы и записных дурачков попросту оскорбило россиян.

Этот ролик стоит рассматривать как вещественное доказательство.

Сказать, что Хаматова была скована, значит ничего не сказать. Режиссеру пришлось сделать пять монтажных склеек за двадцать секунд, сшивая агитационный текст чуть ли не по словам… Если бы суровая судьба заставила Чулпан рекламировать средство от запора, она бы исполнила это с большим воодушевлением. Потом Путин, решивший снять два урожая с этого благодатного поля, еще и приехал в ее сопровождении в Центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Димы Рогачева. То-то было радости Хаматовой.

В тот же день анонимный источник в фонде «Подари жизнь» подтвердил то, что было понятно и так: актрису шантажировали прекращением финансирования.

Они давно превратили свои прямые обязанности в благодеяние и, распиливая миллиарды, заставляют публичных людей отрабатывать пиаром всякую копейку, выделенную на медицину, культуру, науку… И жестко наказывают за выход из этой подлой игры.

Еще в эпоху разгрома НТВ пожилой прекрасный актер, давно ставший в России символом человеческого достоинства, просил у меня прощения за отказ подписать письмо в нашу защиту: своим именем он много лет выбивал какие-то бюджетные крохи на детей, больных ДЦП. «Если моя фамилия появится под этим письмом, — говорил он, — все эти стальевичи-павлиновичи перестанут снимать трубку…»

В новейшем случае, с учетом персональной мстительности клиента, можно не сомневаться: откажись Чулпан Хаматова поработать на третий путинский срок, в Кремле не просто перестали бы снимать трубку, а и отрезали бы уже выделенное. Причем это, что называется, для начала… Потому что ведь можно и посадить кого-нибудь из работников фонда или заморозить его счета, что чуть ранее было проделано с фондом Доктора Лизы. Ну, чисто чтобы напомнить, кто в доме хозяин.

Жизни детей как разменная монета для путинских амбиций — после Беслана это перестало быть метафорой. Что там отказ в лечении? — на крайний случай у нацлидера имеется спецназ с огнеметами.

И вот здесь самое время, осторожно балансируя, подойти к главному вопросу: а что было бы, откажись Хаматова играть по чужим мерзким правилам? Все ли так очевидно безнадежно?

«Мне кажется, что достаточно было бы назвать вслух эту сделку, — предположила в своем блоге N, — как имя Чулпан перевесило бы все рейтинги наших политических уродов. Они не захотят в любом случае публично войти в историю как детоубийцы. Хотя бы из шкурных соображений…»

Ничто не ново под луной: N своими словами сформулировала ключевую мысль последнего монолога из брехтовской «Жизни Галилея» — пьесы, написанной в 1939 году, когда рассуждать на тему целесообразности сделки с дьяволом было уже поздно. Брехтовский Галилей, позволивший инквизиции сломать себя, сетует, что вовремя не понял: еще недавно он был так же силен, как и власти…

«При этих совершенно исключительных обстоятельствах стойкость одного человека могла бы вызвать большие потрясения».