Публицистика

Дорогой отцов. Опись разновидностей-3

Часть 3.

Профессионал

Эх, молодежь, молодежь…

Мучаетесь, сами себя уговариваете, оправдываетесь публично…

«Спросили бы, как делали отцы!»

Настоящий пример для подражания называется — Станислав Сергеевич Говорухин.

За четверть века, не меняя судьбоносного выражения на лице, сей «ворошиловский стрелок» прошел буквально по всем политическим рукам, которые случились в благословенном Отечестве — от Травкина, транзитом через Лебедя и Зюганова, до Лужкова и Путина.

И всюду «стрелял» помаленьку — то на одно, то на другое...

Курительных трубок, поди, сменил меньше, чем партий, но никогда — слышите? — никогда и никто не слышал от него слов оправдания! Никакой мелкой дрожи, никакой словесной мельтешни, никакого «когнитивного диссонанса», ни-ни!

Только строгое лицо на фоне церкви или бескрайних просторов, и подавитесь своим компроматом.

Не знаю, читал ли Станислав Сергеевич антиутопию Оруэлла, но ключевую мысль об отсутствии у пролов памяти о дне вчерашнем он реализовал в своей политической карьере блестяще.

Враг нам Океания или друг — зависит от утренней газеты и только от нее, и тот, кто находится в гармонии с сегодняшней газетой, был прав всегда!

Всегда прав был и Говорухин.

Свое первое депутатство он встретил демократом — это еще носили в начале девяностых... Наваждение прошло бесследно вместе с провалом «Демократической партии», лицом которой сам Говорухин и был. Партия канула в небытие, но на лице не дрогнул ни один мускул.

Летом девяносто шестого Говорухин уже призывал голосовать за Зюганова — причем не от своего имени, а, до кучи, чтобы мало не показалось, от лица всей творческой интеллигенции России (со скромностью Станислава Сергеевича может сравниться только его вкус).

В девяносто девятом, поставивший уже на Лужкова, он пророчески назвал приход Путина катастрофой для России — назвал, замечу, публично. Тут уж, казалось бы, мосты сожжены, всё кончено… Ни-ни! То же строгое судьбоносное лицо, тот же суровый взгляд, новое депутатство.

Впрочем, надо отдать должное Путину: лидер нации попался небрезгливый; побежденных подбирал с пола легко и непринужденно — получая, кажется, специфическое удовольствие от того, как вчерашний противник начинает исполнять у него на ладошке четыре «ку», интересуясь условиями возврата к закромам…

Интересный вопрос, когда с другом Высоцкого случилась эта беда — страсть к закромам — оставим биографам кинорежиссера. Здесь только констатируем: один раз попав к кормушке, далеко от нее Станислав Сергеевич уже не отходил.

Очень скоро вступил он в «Единую Россию» и в приватном разговоре разводил по этому поводу руками с привычным выражением стоицизма на дубленом лице: надо!

Кремль привычно давал ему денег на новое кино…

Кино всякий раз было про нехватку нравственности в обществе.

И вот — венец карьеры, свежая работенка по профилю: глава избирательного штаба съехавшего с глузду лидера «партии жуликов и воров»…

Когда друг Высоцкого, спустя почти полвека, заканчивает биографию фигляром при Путине — смеяться нам или плакать? Рассмеемся, пожалуй, — и пожелаем здоровья Станиславу Сергеевичу.

Глядишь, возьмет бабок еще и у Навального.

Часть 4.

Эпилог

Вот, кажется, и весь нехитрый реестр: попытка романтического самообмана, усталое «надо дружить с властью» и, наконец, лояльность, ставшая высокооплачиваемой профессией.

В три этих архетипа (в чистом виде или в причудливом коктейле мотиваций), так или иначе, вписываются сотни «деятелей культуры», которых заносило и заносит на наших глазах в политическую обслугу — от «лановых» советской эпохи до «машковых» новейших времен…

Заносит ли их — или они приходят сами, отдают ли себе отчет в происходящем с их судьбой — или нет, мучаются ли рефлексиями или обходятся без оных — все это подробности, очень важные в каждом отдельном случае.

Но на выходе, увы — всегда! — личная деградация, влекущая за собой деградацию общества…

Ну и наоборот, разумеется.