Публицистика

Цена и оценка свободы

Борис Гребенщиков дал программное интервью газете «Известия». Программное и очень своевременное, как сказал бы Владимир Ильич. В стремительно политизируемой стране прозвучал манифест лояльности в блестящей обертке аполитичности…

Этот текст стоит того, чтобы не спеша пройтись по цитатам.

«Я передаю то, что должно быть передано. Думаю, с моей стороны было бы наглостью - иметь позицию»...

Чего тут больше, скромности или надменности, - в данном случае, не так уж и важно. Художника, как известно, следует судить по законам, им самим над собой поставленным, и если человек до такой степени ушел в нирвану, его, конечно, не следует раздражать напоминанием об окружающем мире…

Художник имеет право быть аполитичным.

Но окружающие имеют право помнить, что есть и другие представления о норме.

Шостакович, Ростропович или Ахматова, по части способностей к «передаче того, что должно быть передано», стоят, кажись, не ниже Гребенщикова; Толстой с Чеховым тоже были не последние тростники под этим небом… Все они, однако, считали своей обязанностью участвовать в общественной жизни, выступать против произвола властей... И если ходили к начальству, то именно за этим.

Думаю, Борис Борисович понимает, что его позиция вполне ущербна - именно поэтому, ненадолго выйдя из нирваны, с неожиданным для буддиста раздражением обрушивается на Шевчука.

Впрочем - повторю уже безо всякой иронии - никто никому не обязан. Тыкать в лицо БГ его неявку на митинг - глуповато: есть личная этика художника, лежащая за пределами обсуждения.

Есть, однако, его публичные доводы, обсуждению подлежащие, - их и рассмотрим.

«Я живу в России, которая не очень сильно изменилась за последнюю тысячу лет. Поэтому зачем ломаться и говорить: какой сейчас ужас...»

Далее у БГ, транзитом через сталинские времена, следует путешествие в нынешнюю Африку, где все и сейчас гораздо хуже, чем в России.

Африка, конечно, очень правильная точка отсчета, сильно поднимающая национальную самооценку, - но готов ли Борис Борисович отсчитывать собственную жизнь от африканских стандартов? Или сам он этого мыла, по пословице, не ест?

Да и метафизика российской действительности - больше фигура речи, чем реальность: не тысячу, а каких-нибудь сорок лет назад пел бы БГ про своего «тайного узбека» в институте имени Сербского… И никакой Женевы в гастрольных планах.

Россия изменилась сильно, и меняется все время (как и весь мир, разумеется). Меняется - через людей, и ровно с той скоростью, с которой меняется в ней соотношение свободных граждан и рабов.

Насчет этого мы с Гребенщиковым совпадаем в оценке. Почти.

Сегодня «есть люди, которые пытаются что-то сделать лучше. Скажем, при Черненко никто не пытался ничего сделать лучше».

По первой части цитаты - полное согласие; по второй - Борис Борисович просто не в курсе, наверное. Но я могу познакомить его с парой десятков людей, пытавшихся - ценой своей судьбы - изменить соотношение рабства и свободы и при Черненко, и при Андропове, и при Брежневе-Хрущеве, и даже при Сталине… Они были той водой, которая сточила камень.

Уже на самом закате «совка», - ведомый божьим даром, который по определению свободен от любой администрации, - этой водой, точащей камень, был и сам БГ…

Нынешний Гребенщиков, давно обретший полную личную свободу, не видит смысла заморачиваться свободой сограждан:

«Большая часть нашего народа, процентов восемьдесят, по-моему, и не интересуется понятием "свобода". Она им не нужна».

Это подмена, - банальная, уже многократно втюханная в наши мозги в последнее десятилетие. Понятием «свобода», действительно, интересуется по преимуществу Григорий Померанц и еще десяток уцелевших на Земле философов. Но сама свобода, ее ежедневные дары - нужны всем, и россиянам, разумеется, тоже!

Просто россияне, в силу своей прискорбной, многократно переломанной «вертикальщиками» истории, не видят связи между свободой и здоровьем собственных детей, безопасностью, качеством жизни…

Им не дают разглядеть и почувствовать на себе эту связь вечные номенклатурные подлецы, морочащие слабые головы «особым путем» России, благостью «свободной лояльности»… А художественная элита охотно работает на подтанцовке.

Подтанцовка получается весьма изящной: БГ - это вам не Вася Якеменко!

«Мы сейчас живем в эпоху чудовищной, непривычной для русского народа свободы. Если перевести стрелки на четверть века назад, все эти критики из интернета заткнутся в течение секунды. И со стороны этих людей цинично не оценивать свободу, которая сейчас в их распоряжении…»

Как ловко, почти не касаясь перстами грубых предметов, Гребенщиков переставил местами телегу и лошадь!

Как будто непривычная для русского народа свобода образовалась вдруг, сама собой, а не в результате как раз усилий «критиков», в диапазоне от академика Сахарова до любого из четырехсот тысяч москвичей, вышедших после вильнюсской резни на Манежную площадь. Августовской кровью тех трех ребят, в конце концов…

Как будто дрожь от мысленного перевода стрелок назад - повод для того, чтобы остановить стрелки и радоваться тому часу, который торчит на циферблате (пока снова не стемнеет на пару десятилетий)…

«Цинично не оценивать свободу…» - какая выразительная неточность! Гребенщиков, несомненно, хотел сказать: ценить.

Ценить ее необходимо. И оценивать тоже. Оценивать степень свободы, ее динамику, реперные точки… Чтобы вовремя (желательно, ежедневно) прикладывать усилия в нужном направлении.

Направление, в котором приложил свое усилие БГ, увы, вполне совпадает с усилиями тех, кто без особого буддизма «затыкает критиков» уже второй десяток лет.

Чаще - цензурой, иногда - арматурой, время от времени - насмерть...

Впрочем, для истинного мудреца все это, конечно, не повод выходить из нирваны.

История обожает парадоксы.

В те самые дни, когда в «Известиях» выходило интервью Гребенщикова, кто-то выложил на фейсбуке клип еще «взглядовских» времен по его песне 1987 года, и она пошла гулять по Сети… Старая песня, а как вдруг зазвучала!

Сам БГ признался корреспонденту, что снова начал ее петь на концертах, и получает удовольствие от процесса.

«Этот поезд в огне, и нам не на что больше жать…»

Талантливый он, этот БГ - умеет сформулировать.