Публицистика

Пустое место

Место у иллюминатора дает возможность продлить путешествие; в случае рейса Токио—Москва удовольствие продляется часов на десять... «Боинг» взлетает круто (в буквальном смысле), и уже через несколько секунд внизу — только мелкая заплаточная выкройка японской земли, где распахано все, что только может быть распахано, где на каждом квадратном метре кто-то живет или что-то стоит.

Это неприятно царапало нервную систему еще во время поездки на «синконсэне», скоростном поезде, разрезающем Страну восходящего солнца вдоль... Ибо буквальную плотность японской жизни нашему сознанию трудно вообразить — это надо увидеть. Я, например, своими глазами видел огородик соток на пять, торчавший на склоне под углом 45°. Клетушки городских жилплощадей теснятся прямо у железнодорожного полотна и уходят к горизонту, просветы между домами ничтожные…

Японская ритуальная вежливость, так поражающая европейский глаз, — не экзотика гостеприимства, а условие выживания. Когда сосед буквально втерт в твое личное пространство, по-другому и нельзя…

Взлетели. Простились с мелким японским пейзажем, пробили облака — и некоторое время наслаждались тысяча первым видом Фудзиямы, который был недоступен средневековому художнику… Торжественная, широко расправившая крылья склонов, облитая солнцем, видная за сотни километров… Потом принесли завтрак, а когда завтрак был съеден, мы летели уже над Россией. Едва глянув в иллюминатор снова, я сразу понял, что попал. В смысле, попал на Родину. Внизу не было ничего, кроме бескрайних просторов. Буквально — ничего! Размазанный лицом по иллюминатору, я не мог оторвать глаз от этой девственной красоты. Якутия, изрезанная вдоль и поперек замерзшими реками и плавно переходящая в аналогичный Таймыр… В воздушное пространство РФ мы влетели в начале седьмого утра по Москве гораздо восточнее Хабаровска — первые признаки человеческой цивилизации были замечены мною ровно в полдень, в районе Норильска. Это были факелы газовой добычи на горизонте.

Карту представляете?

Не хочется вас огорчать, но наша Родина — по преимуществу — пустое место.

Это территория, а не страна. Очень большая территория, за каким-то хером прирезанная по неосторожности к Московскому княжеству. Если снять с боевого дежурства Карацюпу с Джульбарсом, на этом пустом месте могли бы расположиться штук восемьдесят японий, и никто бы не заметил.

Нет, кто-то бы, конечно, заметил: кой-какой электорат для нужд ЦИК там, внизу, обитает. Дочь-антрополог по прилете обрадовала подробностями: кеты, юкагиры… — люди, короче, кое-где живут. Но какое это имеет отношение к Российской Федерации?

Они били бы того же зверя на тех же реках и при монголах, и при китайцах…

Лыко в строку. В глухие семидесятые, вместе с Романом Карцевым и Виктором Ильченко, ехал на гастроли режиссер Исай Котляр. Поезд шел от Ташкента вглубь… Исай стоял у окна, глядя на проползавший мимо унылый пейзаж. У соседнего окна стоял полковник госбезопасности.

Барханы, покосившиеся столбы, нищие мальчишки, верблюды, барханы, барханы...

И Исай печально сказал полковнику:

«Вот что здесь было до советской власти!»

Но там хоть были покосившиеся столбы; под крылом «Боинга» пять часов кряду не было вообще ни-че-го…

Пока мы летели, новое японское правительство поменяло расплывчатое определение «северные территории» на недвусмысленное «острова, незаконно занятые Российской Федерацией». Прошу не связывать это с моим пребыванием в Токио. Хоть в этом не буду виноват, ладно?

Острова мы им, конечно, не отдадим. Ни пяди родной земли! — самим не хватает…

Сядь у иллюминатора — увидишь.