Публицистика

Ночь с законом

С задержаниями моей дочери я уже свыкся (всякий россиянин, активно осуществляющий свои конституционные права, быстро становится правонарушителем). Впрочем, дочь брали и в Белоруссии, так что она и есть международная преступность.

Вечерний звонок о том, что их с друзьями опять задержали, меня, конечно, огорчил, но процедуру я уже знал: повестка, "административка", штраф тысяча рублей.

К ночи я ждал девушку домой.

Первую тревогу нагнала на меня Людмила Михайловна Алексеева: их могут запереть, сказала она. А опыт у Алексеевой такой, что не приведи господи. Я их правозащитного сленга еще не выучил и, помню, уточнил: что значит "запереть"?

Да то и значит!

Когда, позвонив уже ближе к часу ночи, дочь успела сказать, что у них забирают мобильные телефоны и таки "запирают", я позвонил Николаю Сванидзе (он был в курсе дела и сам предложил звонить в любое время, если что).

Я решил, что это, пожалуй, и есть если что.

Правонарушение дочери и Ко состояло вот в чем.

Судья Радионова потребовала от них покинуть зал открытого судебного заседания, где судили их товарища. Сделано сие было в жанре женского каприза: "Пока вы не уйдете, я не буду продолжать заседание".

Дочь и Ко попытались вернуть судью в юридический жанр, предложив ей объявить процесс закрытым (на открытом они имели право находиться).

Требование соблюдать закон и взъярило судью Радионову до такой степени, что она вызвала милицию. Четверку вывели не только из зала, но и заметно дальше (до "обезьянника" в УВД), а потом, из милицейского протокола, выяснилось, что они нецензурно бранились на заседании суда.

Рождение этой версии случайно застал адвокат - он своими ушами слышал, как судья Радионова согласовывала эту "нецензурную брань" по телефону. Абонент Радионовой мне неизвестен, но прокуратура легко могла бы это узнать - ну, если бы вдруг захотела.

Ау, прокуратура, ты еще не захотела?

…Ночной приезд в Краснопресненский УВД члена Общественной палаты (а Николай Карлович приехал немедленно и даже раньше нас с женою) скорректировала жизнь вышеозначенного УВД довольно основательно.

Менты начали вести себя так, как, по их представлениям, должны вести себя милиционеры. Это напоминало пьесу из французской жизни в исполнении крепостного театра графа Шереметьева.

А тут как раз, для красоты сюжета, привели снаружи двух пьяных парней: один был пьяный интеллигентный, зато другой - чистая картинка из советского "Крокодила": в цепях, с хаером и растатуированный, в курточке на майку, по сезону. Этот второй сходу начал нести ментов страшным адресным матом; не прошло и пяти минут, как каждый из работников УВД уже сходил на все буквы по пять раз.

Ошарашенные менты, сглотнув, начали просить его ПО-ДОБРОМУ, но "хаер" только распалялся от безнаказанности, и менты впали в ступор: поступить ПО-ОБЫЧНОМУ при члене Общественной палаты они не могли, а как поступать по закону - не знали.

Это продолжалось минут двадцать - "хаер" громко честил ментов, а менты только косились в сторону Сванидзе тоскливыми глазами. Наконец где-то там, внутри, созрело некое организационное решение, и пьяниц увели на перевоспитание - куда-то в даль светлую, где нет членов Общественной палаты.

Процесс увода выглядел так: мент сделал деревянный театральный жест в сторону двери и громко сказал: "Пройдемте, господа!" (Тут самое время заметить, что над дверью УВД висела надпись "Exit". То есть, пьеса была из английской жизни...)

Несколько человек ушли, и мы остались в предбаннике отделения - с двумя сумками теплых вещей на всю эту молодежную арестантскую артель, кое-какой едой, термосом чая и, вы будете смеяться, сухарями; остались в компании бригады нелегальных белорусов, чей хозяин уехал на каникулы в Италию, не сделав им вида на жительство…

Белорусы терпеливо сидели на полу вдоль стенки - в двух шагах от нас со Сванидзе и далеко за пределами трех часов, предусмотренных законом. За стеклом, в специальном помещении, моя международная рецидивистка изучала с адвокатом протоколы задержания. Было начало четвертого ночи… На одиннадцать утра у них был назначен суд.

В одиннадцать утра никакого суда не было, и в двенадцать не было, и в час тоже. Задержанных просто держали в камерах, ничего не объясняя ни им, ни адвокатам. И ни адвокат, ни подъехавший в УВД юрист из аппарата Уполномоченного по правам человека не могли сдвинуть с места это скрипучее колесо. По статье, которую выписала им щедрая Радионова, их можно было держать взаперти трое суток, и торопиться милиционерам было некуда.

Мы с женой, поспавшие на двоих, сколько надо одному, сидели дома - на низком старте, у телефона.

Наконец адвокат уехал писать жалобу на Петровку, 38 - и вот тут задержанным велели собираться. Задержанные в суд без адвоката не хотели, но колесо вдруг стремительно завертелось в обратную сторону: когда адвокат приехал с Петровки в суд, суд уже заканчивался - всех отпускали под повестку!

А спустя несколько дней, на следующем суде, дело и вовсе вернули на доработку в УВД, что в переводе с юридического на русский означает его фактическое прекращение: власть огородами уходила от прямого позора…

Почему вечером их надо было "запирать" в камере на ночь, если наутро оказалось возможным отпустить под повестку?

Загадка неразрешимая, если оставаться в рамках закона и в логике здравого смысла. Но всем же всё понятно, не так ли? Власть показала демократическим активистам, кто в доме хозяин; припугнула, нагадила в меру сил... "Не съем, так понадкусаю".

Дочь с ее товарищами "понадкусали", по здешним меркам, самую малость. Сергея Константинова надкусили посерьезнее, избив, посадив на несколько суток и снова избив. Главу "Обороны" Олега Козловского попросту похитили и засунули в воинскую часть…

Все это, заметьте, происходило и продолжает происходить в Москве, в поле зрения Уполномоченного по правам человека при президенте РФ и Общественной палаты…

Достаточно ли у вас фантазии, чтобы перенести действие ну, скажем, в Уфу? В Элисту, Кемерово, Йошкар-Олу, не говоря уже об Ингушетии, не к ночи будь помянута? Вот все то же самое (протестный пикет, задержание, ночевка в отделении милиции, суд), но только без папы-ньюсмейкера, Владимира Лукина и Николая Сванидзе?

Страшно?

Мне тоже.