Письма

Михаил Успенский: Открытое письмо Виктору Шендеровичу

- Да, благородные доны, - сказал он. -Дон Рэба - умнейший человек...
- Ого-го! - сказал дон Сэра. - Еще какой! Светлейшая голова!
- Выдающийся деятель, - сказал дон Тамэо значительно и с чувством.
- Сейчас даже странно вспоминать, - продолжал Румата, приветливо улыбаясь, - что говорилось о нем всего год назад. Помните, дон Тамэо, как остроумно вы осмеяли его кривые ноги?
Дон Тамэо поперхнулся и залпом осушил стакан ируканского.

Аркадий и Борис Стругацкие


Здравствуй, дорогой Виктор!

Во первых строках своего письма спешу сообщить, что мы живы, здоровы и благополучны, чего и вам желаем.

Во вторых строках перехожу собственно к делу. То есть к программе "Куклы", снова ставшей в последнее время предметом бешеных нападок и яростной защиты.

Благородные доны, не ведающие, что творят, опять требуют закрытия, бурных судебных процессов в защиту чести и достоинства и т.д. Бог им судья, поскольку чувство юмора он распределяет неравномерно.

Но нам-то с тобой отпустили по доброй пайке этого самого чувства. И у меня с вашей программой возникли разногласия чисто эстетические, как у Андрея Синявского с советской властью.

Куда подевались блеск и роскошь первых лет ее существования? Где тонкость, где файность, где сладость? Где Первое общество взаимного кредита? Впрочем, это уже из другой оперы.

Да и вопросы эти чисто риторические, поскольку уж я-то по своей газетной поденщине знаю, куда это все девается. Невозможно производить по одному шедевру-шендевру в неделю. Хотя долгое время это тебе удавалось. Но поденщина сушит мозги, а любая программа имеет свойство рождаться, жить, болеть и умирать. Хотя можно, конечно, долгое время делать вид, что у нее крепкое рукопожатие.

Приход в "Куклы" новых сценаристов - от Ивана Киасашвили, создававшего славные сюжеты для "Ералаша", до не ведомой мне госпожи Белюшиной - только усугубил ситуацию. Впечатление такое, что они творили с превеликого бодуна, что черт на душу положит. Тут поневоле вздохнешь о мрачных временах худсоветов.

Я, как и ты, воспитывался в так называемой хорошей семье. Как и ты, не пытался "откосить" от солдатской лямки, считая это недостойным порядочного человека. Наши отцы объясняли нам, крохам, что такое хорошо и что такое плохо.

И поэтому мне не смешно, когда на протяжении трех недель тяжело больного человека показывают лежащим в гробу. Не смешно, когда издеваются над его дочерью, о которой мы, провинциалы, понятия не имеем - не высовывается, не лезет на экран, какого дьявола еще надо? И вообще восточный мудрец сказал, что женщину нельзя ударить даже цветком.

А западный мудрец, Кьеркегор его фамилия, сказал, что ирония уничтожает не только объект, но и субъект. То есть, когда все смешно - то ничего не смешно.

Поэтому я рад, что не принял участия в вашем проекте, которое ты мне лет пять назад предлагал. Надо сказать, что лень меня удержала от множества дурных поступков.

Я было сперва подумал, что на НТВ всем сотрудникам в обязательном порядке делают лоботомию, и ты не избежал этой ужасной процедуры. Но буквально вчера прочитал твои ответы на анкету журнала "Иностранная литература" вкупе с рассказом сеньора Сакраментоса - и передо мной снова предстал тонкий, добрый, славный Витя Шендерович.

Бог дал мне счастливую способность радоваться чужому успеху и скорбеть о чужой неудаче. И мне знакомо чувство отчаяния, когда кажешься себе слепой лошадью, ходящей по кругу, поднимая шахтерскую клеть. И понимаю, как трудно вырваться из этого круга.

Да, кстати, чего это вы в Москве все разом перепугались этого и.о.? Мечетесь, как Хлестаков по гостиничному номеру. Скорей, скорей, наперед высказать тирану и сатрапу все претензии свободолюбивой столичной души. Некоторые уже, должно быть, сушат сухари и приготовили чемоданчик со сменой белья. Но пока можно - обличать, обличать, обличать! Даже из твоего изящного "Итого" вдруг поперла такая ангажированность, как из трех Доренок вместе взятых. Сатира при этом спешно удалилась - по естественным надобностям, должно быть.

В качестве компенсации за прямоту и суровость могу подарить тебе еще пару идей: "Кукла наследника Путти" (хотя ты наверняка сам это уже придумал, ибо лежит на поверхности) и "Ио - спутник Юпитера".

Извини, Витя - наболело. Тяжело смотреть, как ты устремляешься к вершинам Петросяна и Верки Сердючки. Хочется заорать на чисто сибирском языке: "Мужик, ты каво делашь-то?".

Понимаю, что моя писанина выглядит смешной и наивной, и я ничего в жизни не понимаю. Да в ТАКОЙ жизни я и не хочу ничего понимать. Я не умею желать поражения армии своей страны и злорадствовать по поводу тупости генералов. Я не могу считать героем-мучеником журналиста, братающегося с извергами. Я с ужасом понял, что профессиональные борцы за свободу не менее отвратительны, чем профессиональные патриоты вроде Проханова и Баркашова.

Накличете вы, ребята, большую беду...

И за эпиграф извини - но уж больно к случаю подходит.

Засим остаюсь - уважающий тебя Михаил.

Писано в Красноярском остроге Великим Постом.