новости / книги / шендевры / письма
иллюстрации / о себе / медиа-архив
итого / здесь был ссср / форум
помехи в эфире / публицистика
бесплатный сыр / итого-архив
ЖЖ / вопросы / плавленый сырок
выборы




Михаил Златковский
Перлодром
Владимир Вишневский
Борис Жутовский
журнал "Бесэдер?"
Игорь Иртеньев
МОДЕСТ



Шендерович.
Рыцарь непечатного образа.

А также: Носик, Мошков, Лебедев, Касперский, Экслер и другие - в галерее «Человеки»




моя кнопка


Книги

  А если хочется поубивать отцов-командиров - это эдипов комплекс?


← Московский пейзаж
Начало →
список текстов
для печати

МУЗЫКА В ЭФИРЕ

Сэму Хейфицу

Лёня Фишман играл на трубе.

Он играл в мужском туалете родной школы, посреди девятой пятилетки, сидя на утыканном "бычками" подоконнике, прислонившись к раме тусклого окна.

На наглые джазовые синкопы сбегались к дверям туалета учительницы. Учительницы истерическими голосами звали учителя труда Степанова. Степанов отнимал у Фишмана трубу и отводил к директрисе - и полчаса потом Фишман кивал головой, осторожно вытряхивая директрисины слова из ушей, в которых продолжала звенеть, извиваться тугими солнечными изгибами мелодия.

"Дай слово, что я никогда больше не услышу этого твоего, как его?" - говорила директриса. - "Сент-Луи блюз", - говорил Фишман. - "Вот именно". - "Честное слово".

Назавтра из мужского туалета неслись звуки марша "Когда святые идут в рай". Лёня умел держать слово.

На третий день учитель труда Степанов, пришедший в туалет за трубой, увидел рядом с дудящим Фишманом Васю Кузякина из десятого "Б". Вася сидел на подоконнике и, одной рукой выстукивая по коленке, другой вызванивал вилкой по перевёрнутому стакану.

- Пу-дабту-да! - закрыв глаза, выдувал Фишман.

- Туду, туду, бзденьк! - отвечал Кузякин.

- Пу-дабту-да! - пела труба Фишмана.

- Туду, туду, бзденьк! - звенел стакан Кузякина.

- Пу-дабту-да!

- Бзденьк!

- Да!

- Бзденьк!

- Да!

- Бзденьк!

- Да!

- Бзденьк!

- Да-а!

- Туду, туду, бзденьк!

Не найдя, что на это ответить, Степанов захлебнулся слюной.

Из школы их выгоняли вдвоём. Фишман уносил трубу, а Кузякин - стакан и вилку.

У дверей для прощального напутствия музыкантов ждал учитель труда.

- Додуделись? - ядовито поинтересовался он. В ответ Лёня дунул учителю в ухо.

- Ты кончишь тюрьмой, Фишман! - крикнул ему в спину Степанов. Слово "Фишман" прозвучало почему-то ещё оскорбительнее, чем слово "тюрьма".

Учитель труда не угадал. С тюрьмы Фишман начал.

В тот же вечер тема "Когда святые идут в рай" неслась из подвала дома номер десять по Шестой Сантехнической улице.

Ни один из жильцов дома не позвонил в филармонию. В милицию позвонили семеро.

Приехавший наряд дал музыкантам минуту на сборы, предупредив, что в противном случае обломает им руки-ноги.

- Сила есть - ума не надо, - вздохнув, согласился Фишман.

В подтверждение этой нехитрой мысли, с фингалом под глазом, он сидел на привинченной лавочке в отделении милиции и отвечал на простые вопросы лейтенанта Зобова.

В домах сообщение о приводе было воспринято по-разному. Папа-Фишман позвонил в милицию и, представившись, осведомился, по какой причине был задержан вместе с товарищем его сын Леонид. Выслушав ответ, папа-Фишман уведомил начальника отделения, что задержание было противозаконным.

А мама-Кузякина молча отёрла о передник руку и влепила сыну по шее тяжёлой, влажной от готовки ладонью.

Удар этот благословил Васю на начало трудового пути - учеником парикмахера. Впрочем, трудиться на этом поприще Кузякину пришлось недолго, поэтому он так и не успел избавиться от дурной привычки барабанить клиенту пальцами по голове.

А по вечерам они устраивали себе Новый Орлеан в клубе санэпидемстанции, где Фишман подрядился мыть полы и поливать кадку с фикусом.

- Пу-дабту-да! - выдувал Фишман, закрыв глаза.

- Туду, туду, бзденьк! - отвечал Кузякин. На следующий день после разрыва, он торжественно вернул в буфет родной школы стакан и вилку, а взамен утянул из-под знамени совета дружины два пионерских барабана, а со двора - цинковый лист и ржавый чайник. Из всего этого Вася изготовил в клубе санэпидемстанции ударную установку - "ноу-хау"!

А рядом, по-хозяйски облапив инструмент и вдохновенно истекая потом, бумкал на контрабасе огромный толстяк по имени Додик. Додика Фишман откопал в музыкальном училище, где Додика пытались учить на виолончелиста, а он сопротивлялся.

Додику мешал смычок.

В антракте между пресловутым маршем и "Блюзом западной окраины" Фишман поливал фикус. Фикус рос хорошо - наверное, понимал толк в музыке. Потом Додик доставал термос, а Кузякин - яблоки и пирожки от мамы. Всё это съедал Фишман: от суток дудения в животе у него по всем законам физики образовывалась пустота.

В конце трапезы Лёня запускал огрызком в окно - в вечернюю тьму, где полжизни гремел костями о рассохшиеся доски стола учитель труда Степанов. Последние две недели он делал это под звуки фишмановской трубы, и, наконец, тема марша "Когда святые идут в рай" пробила то место в учительском черепе, под которым находился отдел мозга, заведующий идеологией. Степанов выскочил из-за доминошного стола и, руша кости, понесся в клуб.

Дверь в клуб была предусмотрительно закрыта на ножку стула - благодаря чему Фишман и Ко поимели возможность дважды исполнить учителю на бис марш "Когда святые идут в рай".

Свирепая правота обуяла Степанова. Тигром-людоедом залёг он в засаду у дверей клуба, но застарелая привычка отбирать у Фишмана трубу сыграла с ним злую шутку. Едва, выскочив из темноты, он вцепился в инструмент, как хорошо окрепший при контрабасе Додик молча стукнул его кулаком по голове.

Видимо, Степанову опять досталось по идеологическому участку мозга, потому что на следующее утро он накляузничал на всех троих чуть ли не в ЦК партии.

В то историческое время партия в стране была всего одна, но такая большая, что даже беспартийные не знали, куда от неё деться. Через неделю Фишман, Додик и Кузякин вылетели из клуба санэпидемстанции, как пули из нарезаного ствола...

С тех пор прошло три пятилетки и десять лет без руля и ветрил.

Теперь в бывшем клубе санэпидемстанции обитает казино со стриптизом - без фикуса, но под охраной. В школе, откуда выгнали Фишмана с Кузякиным, сняли портрет Брежнева, повесили портрет Горбачёва, а потом сняли и его. Лейтенант Зобов, оформлявший привод, стал майором Зобовым, а больше в его жизни ничего не произошло.

Вася Кузякин чинит телевизоры.

Он чистит пайки, разбирает блоки и заменяет кинескопы, а после работы смотрит футбол. Но когда вечером в далёком городе Париже, в концертном фраке выходит на сцену Лёня Фишман и поднимает к софитам сияющий раструб своей трубы:

- Пу-дабту-да!

Вася вскакивает среди ночи:

- Туду, туду, бзденьк!

- Кузякин, ты опять? - шёпотом кричит ему жена. - Таньку разбудишь!

- Да-да... - рассеянно отвечает Кузякин.

А в это время в Канаде среди бела дня оцепеневает у своей бензоколонки Додик, и клиенты бешено давят на клаксоны, призывая его перестать бумкать губами, открыть глаза и начать работать.

- Сволочь, - бормочет, проснувшись в Марьиной роще, пенсионер Степанов, - опять приснился.


публикации:
В деревне Гадюкино- дожди Москва, Прометей, 1993
Семечки Москва, Текст, 1995
Московский пейзаж Москва, АПАРТ и Б.С.Г.-ПРЕСС, 1999
Антология Москва, ЭКСМО-Пресс, 2000
208 избранных страниц Москва, Вагриус, 2000



Главная

О себе

Книги

Письма

Итого

Иллюстрации

Новости



© В. Шендерович, тексты 
М. Златковский, иллюстрации 
   В. Липка, дизайн



Rambler's Top100 TopList hosted by .masterhost жалобы и предложения по работе сайта
принимаются по адресу info@w2w.ru
 RSS 


Астма под контролем, Клуб контроля астмы.